В реализации концепции умного города, о каком бы примере мы ни говорили, активное участие всегда принимают три заинтересованные стороны — городские власти совместно с отраслевыми организациями государственного или муниципального уровня, коммерческие предприятия и население. При этом все участники процесса в той или иной ситуации могут оказаться как донорами, так и потребителями внедряемых технологий, создаваемых на их основе методов управления городскими ресурсами и информации. Властные структуры, как правило, являются инициаторами проводимых изменений и соответственно указывают всем остальным направление дальнейшего движения.

В наших публикациях тема взаимодействия «государство — бизнес» в контексте реализации программ, относящихся к вопросам Smart City, поднималась многократно, и каждый раз скорее в виде констатации отдельных фактов. Как следствие, в ее освещении не хватало систематизации. А поскольку механизмы вовлечения бизнеса все-таки чуть сложнее и методически емче, нежели работа с населением, систематизировать тут очень даже есть что.

В разговорах о том, как вовлечь население в реализацию идей Smart City, ключевым понятием является, наверное, обеспечение комфортности проживания. Именно достижение этой цели в большинстве случаев служит основным мотивирующим фактором, когда мы говорим, например, о контроле со стороны граждан за работой городских служб. Вся формализация процесса взаимодействия здесь, пожалуй, ограничивается проектированием интерфейса городских порталов, который регламентирует процедуру представления жителями информации и определяет формат данных.

Совсем по-другому работают мотивационные механизмы в случае вовлечения в процесс бизнес-структур. Нравится нам это или нет, но для коммерческих компаний основной мотив состоит в максимальном извлечении прибыли. И рычагами здесь могут быть либо новые правовые инициативы, либо поиск оптимальных схем взаимодействия в текущих условиях.

По совокупности наших предыдущих публикаций и анализу других информационных источников нам представляется, что ключевыми вопросами взаимодействия «государство — бизнес» в решении рассматриваемых нами проблем являются следующие:

  • законодательная поддержка и стимулирование коммерческих предприятий к решению тех или иных задач;
  • формирование наиболее эффективных организационных схем взаимодействия в решении большинства типичных задач, возникающих при строительстве «умного города»;
  • поиск оптимальных механизмов разделения труда между государственными и коммерческими компаниями в вопросах использования информационных технологий при внедрении ИТ-систем.

Законодательство как кнут и пряник

О роли законодательства в наших публикациях на тему умного города (хотя и не только в них) мы упоминали не раз. В 2012 году мэр Роттердама Ахмед Абуталеб в интервью нашему изданию (см.: IE. 2012. №7. С. 18), посвященном лучшим практикам решения транспортных проблем, в качестве показательного примера привёл инициативу законодательного ограничения на использование личного транспорта в Сингапуре. Довольно жесткие правовые меры, которые к тому же оказываются весьма непопулярными среди населения, дают тем не менее очень мощный стимул развитию общественного транспорта в городе для коммерческих компаний.

О характерной ситуации говорит также Валерий Столяр, руководитель центра телемедицины и дистанционного обучения РЖД, в интервью на тему развития Smart-концепции в медицине (см.: IE. 20014. №4. С. 22). В данном случае речь идет о том, что масштаб использования персональных медицинских приборов контроля различных параметров организма в России и, скажем, в США просто несопоставим. И дело вовсе не в доступности технологий — данные устройства уже давно не относятся к классу инновационных продуктов — и даже не в разнице уровней доходов населения. Основная проблема тут как раз в законодательстве: решающую роль играет тот факт, что в некоторых странах медицинской страховкой по закону покрывается реабилитационный период и соответственно использование индивидуальной медтехники. Из-за этого «мелкого нюанса» и возникает та драматическая разница в развитии потенциально очень мощной производственной индустрии в различных государствах.

Еще один пример влияния правого регулирования на эффективность деятельности, достигаемую в симбиозе «государство — бизнес», мы имеем в транспортной индустрии как одном из ключевых компонентов развития концепции «умный город». Согласно Постановлению Правительства РФ № 790 от 27.09.2011 и федеральному закону РФ № 22­Ф3 «О навигационной деятельности» транспортные средства, осуществляющие коммерческие перевозки пассажиров и перевозя­щие опасные грузы, еще в 2011 году в обязательном порядке следовало оснастить аппаратурой спутниковой навигации ГЛОНАСС или ГЛОНАСС/GPS. Вследствие целого ряда причин требования этого постановления так и не были исполнены в должной мере. И несмотря на то, что точечно данные технологии на транспорте, безусловно, применяются, массового распространения навигационные устройства пока не получили. А ведь именно в этом случае цели муниципальных предприятий и коммерческих компаний оказываются гармонизированными. Одни получают эффективное управление собственным бизнесом (оптимизация маршрутов, исключение простоев, предотвращение нецелевого использования топлива и пр.), а другие — реальную возможность наладить эффективное управление транспортной ситуацией в городе.

Надо отметить, что «законодательный рычаг» играет большую роль при выходе на отраслевые рынки принципиально новых технических решений. А поскольку сама идея умного города неразрывно связана с возможностью автоматизированного сбора первичных данных, действие такого рычага как раз наиболее заметно при попытках имплементации этой концепции. В качестве примера из опубликованных нами материалов приведем ситуацию со страховой телематикой, о которой мы писали не раз (см.: IE. 2014. №6. С. 2 и др.). То же самое можно сказать и о некоторых технологиях электронных платежей, технологически насыщенных методах отслеживания покупательских предпочтений и о некоторых других инновациях, претендующих на широкое распространение в ритейловом бизнесе.

Совместный интерес, или Рычаги экономики

При всем разнообразии конкретных бизнес-схем в проектах по созиданию умных городов можно, пожалуй, выделить три типа взаимоотношений «государство — бизнес». В первом случае городские власти являются безусловным инициатором движения вперед, а бизнес по сути получает заказ на исполнение определенных работ. Во втором — напротив, коммерческие компании по собственному почину и в соответствии со своими целями готовы вкладываться в использование уже созданной технологической инфраструктуры города. Достижением тут помимо бизнес-результата может быть рост качества жизни населения, что, как известно, и является одной из ключевых целей идей Smart City.

И наконец, третий сценарий предполагает полную инициативу бизнеса в решении ряда задач, которые в то же время могут быть классифицированы как задачи строительства умного города. Здесь бизнес планирует собственное развитие уже не в расчете на имеющуюся инфраструктуру городского управления, а создаёт свою. И на определённом этапе идея эта может быть подхвачена городскими или региональными властями, если развитие концепции Smart City им небезынтересно.

Классический пример схемы первого типа был представлен в нашем журнале в прошлом году в интервью с Дмитрием Головиным, начальником отдела городского видеонаблюдения московского Департамента информационных технологий, посвященном развитию единой системы видеонаблюдения в столице (см.: IE. 2014. №4. С. 14). Речь шла о сервисной модели, согласно которой город по сути лишь декларирует те задачи, что он собирается решить с помощью систем видеонаблюдения, установленных в том или ином месте городского ландшафта. Решение же технических проблем фотовидеофиксации, первичная обработка изображений, их передача, хранение и автоматизация бизнес-процессов на уровне прикладной управленческой задачи остается за коммерческим сектором, который в данном случае выполняет вполне конкретный заказ. В качестве решаемых задач в материале говорилось об обеспечении городской безопасности и некоторых проблемах ЖКХ. О таких, в частности, как контроль вывоза мусора, уборка дворовых территорий, ремонт кровли или фасадов зданий. Кстати, после того как подобные системы сквозного управления создаются совместными усилиями, возникает вопрос о регламентации доступа к архивам фотовидеоинформации. И тут мы снова возвращаемся к необходимости решать вопросы законодательного регулирования.

Типичный сценарий развития взаимодействия «государство — бизнес», условно определенный нами как сценарий второго типа, был упомянут в недавнем интервью с Алексеем Телятниковым, членом правления, руководителем операционного центра компании «Страховой Дом ВСК» (см.: IE. 2015. №1. С. 10). По его словам и страховщикам, и их многочисленным клиентам — автолюбителям было бы очень выгодно использовать инфраструктуру городского видеонаблюдения (как правило, развиваемую в рамках концепции Smart City), чтобы иметь возможность менять страховой тариф буквально по нескольку раз в день в зависимости от фактических погодных условий.

Как утверждают профессионалы страхового бизнеса, все это вполне реализуемо даже при сегодняшнем уровне использования информационных технологий. И если на пути к реализации таких идей пока и стоят препятствия, то они скорее связаны с особенностями классических подходов к автоматизации страхового бизнеса и нюансами восприятия страховых сервисов пользователями, нежели с технологиями Smart City и принципиальной готовностью бизнеса и городских властей сотрудничать друг с другом.

Ситуации, когда бизнес по сути полностью берет инициативу в свои руки, также не раз встречались в наших публикациях. Один весьма интересный пример был представлен в прошлом году в интервью с Марком Хейсингом, старшим менеджером по маркетингу компании Adidas (см.: IE. 2014. №4. С. 50). Как известно, перспективные разработки этой компании сейчас во многом сосредоточены на создании «умной» спортивной одежды и «умного» инвентаря для профессионального спорта, и интеллект этих объектов определяется совокупностью встроенных в них датчиков. Внешняя же ИТ-инфраструктура и специализированное ПО позволяют создать замкнутый цикл контроля за состоянием организма спортсмена в процессе тренировок. И характерно, что будучи отработанными в спортивной индустрии, такие технологии прямиком движутся в реабилитационную медицину, формируя тем самым одно из важнейших отраслевых направлений концепции Smart City.

Есть и такой хороший пример — сервисы «Яндекса». Еще в 2011 году Илья Массух, на тот момент заместитель министра связи и массовых коммуникаций России, в интервью Intelligent Enterprise (см.: IE. 2011. №9. С. 8) сказал, что если бы сервиса «Яндекс-пробки» не существовало, было бы целесообразно, чтобы федеральные или столичные власти заказали такой сервис у компании и профинансировали его создание. То есть в таком случае он развивался бы по первой модели, но поскольку он полностью создан в бизнес-среде, то теперь он развивается по третьему варианту. О том, как муниципальные и региональные власти, а также государственные монополии (например, РЖД) с помощью данного сервиса строят сейчас интеллектуальные управленческие системы, результатами работы которых в свою очередь пользуются миллионы людей, мы писали в нашем издании не раз и не два (см.: IE. 2014. №5. С. 4 и др.).

Технологическое разделение

Своего рода технологическое разделение труда между бизнесом и государством, имеющее место на этапе создания конкретных интеллектуальных систем, тоже, как нам кажется, уже вполне обозначено. Его удобно проследить на примере упомянутой выше сервисной модели создания системы городского видеонаблюдения в Москве. В том случае, когда заказчиком системы выступают городские власти, разработкой программно-аппаратных видеокомплексов, обладающих набором заданных характеристик и устанавливаемых непосредственно на объектах, занимается коммерческий сектор. В некоторых случаях над созданием подобных решений первичного сбора данных работают также предприятия инновационной экономики, которые, разумеется, тоже являются коммерческими. Автоматизация управления бизнес-процессами верхнего уровня при этом также поручается коммерческим компаниям (в основном тем, кто занимается системной интеграцией). На тех же принципах город работает с телеком-провайдерами. Нет, наверное, смысла говорить о том, что если инициативу проявляет бизнес, то все свои задачи он решает самостоятельно. Тогда остается понять, какие технологические рычаги при строительстве умного города должно предоставлять государство.

В интервью с Дмитрием Головиным, речь в котором, напомним, шла о городской системе видеонаблюдения и которое в значительной мере посвящено взаимодействию городских властей и бизнеса, было сказано, что за ИТ-инфраструктурой и И-­специалистами города остаются вопросы преобразования данных. Тогда говорилось о том, что потоковая видеоинформация, получаемая с камер, должна быть преобразована в широкий спектр видеосервисов (выдача информации в требуемой временной «нарезке», в разном разрешении, в покадровом формате заданной частоты, с данными о точных геокоординатах мест расположения камер и направлениях сцен их обзора и т. д), адекватных построению систем автоматизации конкретных бизнес-процессов. И подобная работа с «сырым» информационным ресурсом — безусловно задача городских властей.

В целом же типичные сценарии построения информационной инфраструктуры умного города свидетельствуют о тех же принципах разделения технологических задач.

Дэвид Манн, глава управления информационных технологий правительства Лондона, также в эксклюзивном интервью нашему журналу (см.: IE. 2013. №5. С. 2.) отметил, что многие реализуемые на практике сценарии городского управления требуют передачи городских информационных ресурсов коммерческим структурам. Особенно остро эта проблема стоит в случае нештатных ситуаций городского масштаба, когда времени на решение вспомогательных задач катастрофически не хватает, а нечистые на руку люди именно в эти моменты более активно стремятся воспользоваться случаем. В этих условиях городской ИТ-ресурс необходимо держать в состоянии максимальной готовности, а за разработку и соблюдение параметров этой готовности, равно как и за реализацию всех необходимых технических инициатив однозначно несут ответственность муниципальные власти. В этой беседе прежде всего было сказано о деперсонификации информации, что также является одним из способов ее промежуточной обработки.

И наконец, хочется упомянуть еще одно очень важное направление информатизации, также во многом связанное с лучшими практиками реализации идей Smart City. Речь идет о концепции открытых данных (Open Data), которой мы тоже посвятили по крайней мере одну подробную статью (см.: IE. 2014. №1. С. 10). Идея здесь та же самая. Федеральные, региональные или городские власти для доступа к ресурсам Open Data самостоятельно готовят всю технологическую базу, определенную этой концепцией. Множество же конкретных прикладных сервисов, которые строятся на основе открытых данных, реализуются в свою очередь общественными или коммерческими организациями.

Отметим и важную роль государства в создании базовой инфраструктуры для решения совместных с бизнесом задач. Пару лет назад в беседе нашего корреспондента с Олегом Швайковским, директором по стратегии эстонского оператора связи Elion (см.: IE. 2012. №11. С. 38), мы затрагивали тему межведомственного взаимодействия. Система x-Road (эстонский аналог российской СМЭВ) в процессе своего развития во многом перестала быть исключительно инструментом взаимодействия государственных организаций. Сейчас к ней очень активно подключаются коммерческие компании как раз для того, чтобы сотрудничать с государственным сектором при реализации совместных проектов, брать с ее помощью данные, которыми он располагает, и быть для x-Road информационным донором.

Инфраструктура решения задач Smart City, основу которой составляют центры обработки данных, также, как правило, принадлежит организациям государственного сектора.