Характерной чертой современного рынка все в большей степени становится то, что мнения потребителя год от года все весомее. В результате многие направления развития технологий, предлагаемых поставщиком и считающимися в том числе маркетинговыми инициативами, на самом деле могут быть реализацией консолидированного мнения заказчиков. Иными словами, поставщик развивается вместе с заказчиком. Об этом мы разговариваем с представителями компаний Linxdatacenter и Schneider Electric. Linxdatacenter представляют Владимир Лобанов, директор по развитию бизнеса в России, Schneider — Олег Письменский, директор департамента консалтинга и клиентских проектов APC by Schneider Electric в России и СНГ.

Intelligent Enterprise: Фор­ма «двойного интервью», в котором участвуют представители и конечных потребителей, и поставщиков, сравнительно нова для нашего журнала. Мы хотим, чтобы это была живая беседа, обмен мнениями, интересный всем трем сторонам — и Linxdatacenter, и Schneider Electric — или, как привычнее говорить, APC, — и нашим чи­тателям.

Олег Письменский: Не­­большое пояснение по поводу названия: сама корпорация уже два года называется просто Schneider Electric, но наименование APC by Schneider Electric со­храняется как бренд подразделения, специализирующегося на группах оборудования и систем ЦОД.

Значит, я могу использовать название APC, и это не будет ошибкой. Итак, первый вопрос — как все начиналось у APC и у Linxdatacenter? Ведь каждая компании в своем нынешнем виде — результат слияния.

Владимир Лобанов: Ком­пания Linxtelecom образовалась в 2000 г. и начинала как оператор связи, активно работая с глобальными корпорациями, которым предоставлялись телекоммуникационные услуги на территории России, стран Балтии и СНГ. Мы делали это в рамках соглашений с крупнейшими международными операторами связи, такими как Global Crossing, AT&T, BT и т. д., но были заинтересованы и в прямых контрактах с нашими глобальными клиентами. Приходящие на развивающиеся рынки компании не имели местного персонала и опыта работы с российским рынком, но в то же время их клиентам был необходим тот же высокий уровень обслуживания и качества сервисов, к которым они привыкли на Западе. Наряду с телекоммуникационным сервисом особым спросом в тот момент пользовались услуги дата-центров — хранение и обработка данных, поддержание резервных площадок и в целом обеспечение непрерывности ИТ и непрерывно­сти бизнеса.

Исходя из этих соображений, в конце 2006 г. Linxtelecom прибрел компанию «Связь ВСД», которая работала практически с тем же набором клиентов, что и мы. «Связь ВСД» была оператором крупнейшего в Москве коммерче­ского ЦОД, построенного в начале 2000‑х гг. Объединение компаний Linx­telecom и «Связь ВСД» дало синергетический эффект — мы вывести на рынок комбинированный продукт — телеком плюс ЦОД.

Олег Письменский: Мож­но провести некую параллель между нами и Linxtelecom — APC и Schneider Electric тоже шли в ЦОД с разных сторон, и их объединение позволило получить эффект синергии. Область, которой занималась APC, — это все, что связано с гермозоной, местом, где физически установлено серверное оборудование. Мы обеспечивали ее кондиционирование, вентиляцию, бесперебойное энергоснабжение, мониторинг состояния инженерной инфраструктуры. Schneider Electric  — производитель оборудования для распределения электроэнергии (генерирующих мощностей, подстанций высокого, среднего и низкого напряжения) и доставки ее конечному потребителю, в роли которого в нашем случае выступает гермозона ЦОД. И когда две наших компании объединились — а это произошло в том же 2006 г., — 1 + 1 дало больше чем 2. У нас образовался портфель моделей оборудования и комплексных решений, который позволял закрыть порядка 60—70% потребностей инженерной инфраструктуры современного ЦОД. И параллельное развитие не случайно — оно связано с востребованностью на рынке сервисов высокого уровня.

Как вы видите свою задачу по отношению к конечному потребителю — пользователю сервисов ЦОД?

Олег Письменский: В са­мом общем виде это обеспечение непрерывности процессов заказчика, причем необходимо предоставить ему такое решение, которое бы удовлетворяло его потребностям и сегодня, и завтра.

Владимир Лобанов: Дей­ствительно, можно поставить решение, которое сегодня удовлетворяет и нас, Linxdatacenter, и наших заказчиков в ЦОД, но технологии не стоят на месте, каждый год возникают какие‑то проблемы, появляются новые технологии, а с ними — потребность в модернизации.

Технологии построения ЦОД существенно изменились за последние годы?

Владимир Лобанов: Со­временная ситуация в корне отличается от той, которая была на рынке три — пять лет назад. Если раньше средний узел заказчика состоял из трех — пяти стоек, потреблявших до 5 кВт каждая (это был практически максимум), то сейчас выросли и информационные потоки, и вместимость стоек. В результате стойка, набитая оборудованием, уже потребляет 15— 20 кВт, и на Западе большие дата-центры — американцы, например, измеряли их по площади пола и считают большим ЦОД площадью более 20 тыс. кв. м — начинают сжиматься. Потребности в физическом расширении нет, наоборот, появляются свободные площади. Зато очень актуальна задача подведения энергии к высоконагруженным стойкам и отвода тепла от них. Чтобы поставить, например, кластер из шести или десяти стоек на 20 кВт, требуется специальное охлаждение и много свободной электроэнергии, но совсем не требуется дополнительных площадей.

Понятно, что здесь будут востребованы интеллектуальные решения, которые есть у APC, что‑нибудь вроде систем охлаждения с учетом динамики воздушных потоков. Но мне кажется, в России ничего подобного пока нет?

Олег Письменский: Есть, и очень много. В частности, я могу привести два примера — суперкомпьютеры «Чебышев» и «Ломоносов», которые патронируются Российской академией наук. Наши специалисты принимали участие в расчетах воздушных потоков, температуры, моделировали различные аварийные ситуации исходя из мощности до 70—75 кВт на стойку. Конечно, это правительственная программа, как и научный центр в Сколково, но такая потребность давно существует и у бизнеса. Здесь надо понимать исторические и политические условия, сложившиеся в России, и одновременно смотреть в будущее, учитывать, как мы планируем развиваться.

Следующий вопрос — почему был выбран Schneider? Отчасти мы это уже обсудили, но можно дополнить.

Владимир Лобанов: Со сто­роны службы эксплуатации я бы выделил сервисную поддержку, наполнение склада зап­частями.

Для нас как для потребителей самый важный параметр — время восстановления сервиса, и здесь ИБП Schneider в данный момент вне конкуренции. Другой серьезный плюс — профилактика. Недавно у нас произошел такой случай — впервые за всю историю наших взаимоотношений с поставщиками. Специалисты Schneider связались с нами и сообщили, что у источника бесперебойного питания Galaxy 6000 срок службы конденсаторов оказался меньше заявленного, поэтому они предлагают приехать и бесплатно заменить устройство на новое. Это было поразительно, тем более что гарантийный срок на ИБП уже вышел.

Бренд сам по себе также играет важную роль, поскольку он всегда интересует заказчиков. Потенциальный заказчик, приходя к нам, обязательно спрашивает, с какими поставщиками мы работаем, и ожидает увидеть видеть в этом списке ведущие бренды. Сказать им, что мы используем системы бесперебойного питания или, скажем, кондиционеры местного производства, отвечающие в том числе за непрерывность нашего сервиса, было бы ошибкой. Более того, поставщик должен быть один и тот же во всех странах предоставления сервиса.

К вопросу технологического партнерства мы тоже подходим очень серьезно, наша задача — построение надежных партнерских взаимоотношений во всех странах оказания услуг. Для нашего клиента важно понимать: где бы он ни получал услугу, уровень предоставления качества будет одинаковый.

Наверное, отношения между двумя вашими компаниями правильнее будет характеризовать как партнерские, а не как отношения поставщика и покупателя.

Олег Письменский: Слово «партнерство» максимально точно характеризует наши отношения с Linxdatacenter. Мы будем не только реагировать на неисправно­сти — что‑то там случилось, мы прибежали и исправили, — но и следить за статистикой, анализировать, какое оборудование теоретически может выйти из строя, и превентивно заменять устройства, чтобы не допустить остановки сервиса.

И еще один момент: говорим ли мы о гермозоне или о строитель­стве площадки как таковой, речь идет о бизнес-плане, включающем финансовые расчеты, за которыми стоит проектирование. При помощи современных инструментов проектирования можно смоделировать изменения, понять, как будут работать и приносить прибыль основные фонды через три года, через пять или семь лет, какой может быть стоимость их ремонта или модернизации, насколько изменится их балансовая стоимость.

Владимир Лобанов: В про­ект закладываются возможно­сти развития. Например, у нас модульная инфраструктура, поэто­му мы можем поставить дополнительный модуль и расширить дата-центр. Резервированная ин­­же­­нерная инфраструктура позволяет проводить модернизацию без перерыва в предоставлении услуг.

Первый модуль в Linxdatacenter был построен восемь лет назад, Недавно, весной 2010 г., мы запустили пятый модуль. Естественно, решения и подходы со временем меняются. Между нынешним моментом и тем, что было восемь лет назад, есть разница с точки зрения оборудования, систем, жизнеобеспечения модулей. И каждый раз это, с одной стороны, отдельная инженерная задача, а с другой — обеспечение функционирования всего технологического комплекса ЦОД. У нас бывали аварии, но ни разу за десять лет не было остановки сервиса ни у одного из клиентов. Задача подобного уровня решается огромным количеством усилий, компетенций, подходов.

Формирование паритнерских отношений между нашими компаниями хорошо иллюстрирует наш питерский проект. Заказчики, с которыми мы работаем не один год, говорят: коллеги, нам нужно получить такой же уровень сервиса, но в Санкт-Петербурге. Достаточно долго мы искали там существующую площадку, которая бы подошла для этой задачи, но так ничего и не нашли и тогда решили строиться сами. К проекту строительства ЦОД в Питере мы привлекли партнеров, которые нам помогают здесь, в Москве, включая и Schneider Electric. Вот примерно так во времени и в пространстве развивается идея построения ЦОД и предоставления сервисов на высоком уровне качества и обслуживания.

Олег Письменский: Linx­datacenter предоставляет сервисы высокого уровня для своих заказчиков. Мы, по сути, предоставляем ему тоже сервис, так как речь идет о территориально распределенной структуре, тем более что на нее опираются каналы связи. На разных объектах у нас разные отношения: где‑то мы являемся инженерными консультантами, где‑то — подрядчиками, где‑то даже, наверное, ведем технический надзор. Но подход во всех случаях ориентирован на сервис.

Вернемся к высокоуровневым сервисам для заказчиков ЦОД. Для управления ими, наверное, используется специализированное ПО. Это так?

Олег Письменский: Ско­рее следует говорить о программно-аппаратных комплексах. Есть системы, управляющие системами жизнеобеспечения самого здания, а есть такие, которые поддерживают управление и мониторинг внутри наших модулей, причем все они тесно взаимосвязаны.

Чем уникальна наша компания? Соединением компетенций, близких, с одной стороны, к ИТ, а с другой — к вопросам распределения и транспорта электроэнергии. Нечто подобное есть в методологии ITIL.

Классическая методология ITIL — это, по сути дела, непрерывность предоставления ИТ‑сервисов. Мы перешли от непрерывности ИТ к некой «непрерывности» физической инфраструктуры и связали ИТ‑среду с неким промежуточным слоем АСУ ТП — системы управления инженерной средой. Представим себе, например, что отключилась электроэнергия, почему‑то не запустились генераторы (например, нет топлива), и ИБП сигнализирует об отключении через 10 минут. Этот сигнал из системы управления физической инфраструктурой поступает в систему управления ИТ-инфраструктурой, которая в зависимости от группы потребителей и критичности процессов дает ту или иную команду на гашение серверов.

Я прослеживаю здесь важную мысль: можно перейти от низовых SLA к высокоуровневым. Происходит низкоуровневый инцидент, и в результате система выходит на действия, относящиеся к высокому уровню, — резервное копирование, перезапуск приложений. При этом, опять же в соответствии с SLA, что‑то нужно сделать в первую очередь, что‑то во вторую, что‑то в третью.

Олег Письменский: У нас SLA образуют пирамидальную структуру. На самом верху — соглашение высокого уровня, то, которое вы предоставляете заказчикам, ниже — методы и способы, какими обеспечивается этот высокоуровневый SLA, спускающиеся вплоть до уровня программируемых логических контроллеров, непосредственно выполняющих нужные действия. В «Линкстелекоме», по сути дела, реализована некая бесшовная «доставка SLA», и Schneider Electric вносит здесь свою лепту через превентивные методы, через системы мониторинга управления и т. д.

Если же говорить о самом верхнем уровне, то заказчик может прийти и сказать: я хочу встать вот в этот ЦОД, в этот и в этот. Как быстро понять, можем мы выполнить его запрос или нет? Иначе говоря, здесь применяется тот же самый инструментарий управления и планирования, что и при проектировании ЦОД. И инструменты могут практически неограниченно наращиваться до того уровня, которого будут требовать бизнес-заказчики.

Владимир Лобанов: Кста­ти, могу добавить, что мы практически параллельно со Schneider Electric идем в том же самом направлении по процессинговому управлению инфраструктурой. Со стороны нашего заказчика это происходит примерно следующим образом.

У большинства заказчиков взаимодействием с нами занимаются очень компетентные, требовательные и хорошо подготовленные специалисты, и практически у всех — по крайней мере, у международных компаний — имеется план обеспечения непрерывности бизнеса и действует четко отлаженная система, призванная противодействовать различного рода рискам. Часто заказчик приходит к нам уже с некой частью своего плана, с прописанными интерфейсами, или же мы помогаем ему разработать или адаптировать существующий план. Далее, например, по плану заказчика, если система резервного копирования не работает в течение трех часов, должна запускаться определенная процедура. Соответственно заказчик задает нам вопрос: можем ли мы в течение часа получить доступ ко всем нашим приложениям (или — ко всему оборудованию) для таких‑то людей, и чтобы доступ был круглосуточным? Мы говорим — да, и выстраиваем со своей стороны такой же набор интерфейсов, позволяющий заказчикам реализовывать их планы.

Здесь хотелось бы особо отметить вопрос сертификации. Сейчас у нас много говорят о сертификации Tier, Uptime Institute.

Нам представляется, что ни одного сертифицированного ЦОД Tier 3 в России пока нет.

Владимир Лобанов: В действительности не очевидно, что нужно стремиться именно к этой сертификации. В нашей стране отсутствует нормативная базы для сертификации ЦОД, поэтому приходится использовать то, что есть на рынке, и Tier —первое, что подворачивается под руку. Однако Tier не дает ответа на вопрос, способен ли ЦОД успешно работать, поддерживая реальный бизнес-процесс.

Пользователей наших услуг сертификация Tier интересует в меньшей степени, для них важно понимать нашу операционную состоятельность, надежность и непрерывность предоставления сервисов вне зависимости от внешних факторов. Подобные гарантии дает другая сертификация — аудит SAS 70, где проверяется способность компании, в данном случае ЦОД, предоставить заявленный уровень SLA: есть ли в компании внутренние регламентирующие процедуры, проводится ли тестирование на регулярной основе, обучение персонала, наличие внутренних планов по обеспечению непрерывности бизнеса; есть ли соответствующие договоры с поставщиками, обслуживающими организациями и т. д. Эту сертификацию, эти процессы мы сейчас продвигаем у себя внутри компании и будем ориентироваться именно на них.

Здесь был упомянут ITIL — казалось бы, где его можно применить? А на самом деле это выход на бизнес-процессы, на операционную деятельность, на поддержание жизнедеятельности самого предприятия. Заказчику нужно не электричество, не пол, не кросс-коннекторы или розетки, а доступность и функционирование основных бизнесов. Заказчик покупает у нас именно это. Я бы сказал, что сертификация Tier хороша на начальных этапах — проектирования, строительства, запуска, — где она задает определенный уровень проекта. На этапе эксплуатации более профессионально соответствие SAS 70, так как для нас и наших заказчиков более важен операционный момент.

Но можно ли планировать надолго, если контракты заключаются на год?

Владимир Лобанов: С серь­езными заказчиками у нас заключены долгосрочные контракты. Пять — десять лет — это совершенно нормальная практика. Недавно у нас стартовали два крупных проекта — один на восемь лет, другой на десять.

Но они пересматриваются каждый год?

Владимир Лобанов: Из­­начально срок контракта — восемь лет. Наверное, его действие может быть прервано по каким‑то причинам, но мне трудно вообразить себе такую ситуацию. И мы обычно не ревизуем контракт. Единственное, что происходит, — корректируется стоимость. Каждый год стоимость изменяется в соответствии с оговоренными схемами, потому что дорожают ресурсы, но это заранее прописывается в контракте и согласовывается с клиентом.

Олег Письменский: Си­­туация за последние восемь — десять лет действительно переменилась. Сейчас стали появляться объекты, обеспечивающие заданный уровень доступности, куда можно встать и быть уверенным, что все более или менее нормально работает. А это уже позволило перейти к долгосрочным контрактам — на сегодня только в самом дорогом сегменте рынка услуг ЦОД. Еще одно изменение касается уже упоминавшейся здесь ориентации на высокоуровневые сервисы. Похоже, заказчики с рынка вскоре будут приобретать ресурсы ЦОД как некую услугу по обеспечению сохранности и доступности данных, непрерывности ИТ и непрерывности бизнеса.